Возвращение в Эдем - Страница 46

– Здесь. И еще Ортнар из твоего саммада,

– На меня словно тьма снизошла, и я обошелся с Ортнаром не лучше, чем с тобой. Даже хуже. Я ударил его. Теперь тьма оставила меня. Я горько жалел о своих поступках, но сделанного не вернешь.

– Не надо говорить об этом. Мальчики сказали мне, что охотников было двое.

– Второй вернулся к саммаду, чтобы звать их сюда, Пойдешь ли ты со своим саммадом вместе с нами?

– Куда же вы идете?

– Как куда – тебя ищем.

Заметив недоумение на лице Херилака, Керрик расхохотался. Охотник нахмурился, потом тоже засмеялся.

– Вы нашли меня – вот и конец дороге. Оставайтесь. На острове безопасно. Охота отличная. Здесь много оленей и небольших съедобных мургу. Очень удобное место для стоянки.

– А хищные мургу?

– Изредка перебираются через реку. Мы находим их следы, потом выслеживаем и убиваем. – Разговор о мургу что-то напомнил Керрику, – Жду на острове тебя и весь твой саммад. – Керрик поколебался. – Только должен тебе сказать – один из этих городских самцов живет на другом острове неподалеку.

– Один из тех, кто спасся от большого пожара? – Херилак машинально приподнял копье.

– Да. Их было двое. Только второй самец... умер. Я помню: ты считаешь, что каждого марага следует убить, я не забыл твоих слов. Но этот не опасен для тану.

– Ты хочешь сказать, что если мы останемся здесь, то должны будем хранить покой марага? Это тяжело...

– Тяжело, но так должно быть. Я разговариваю с ним. Ведь лишь потому, что я умею говорить с мургу, мне удалось спасти долину, заставить их прекратить войну. И передать тебе нож.

– Прежде я не понимал этого. После гибели моего саммада я возненавидел мургу. Всех. Ты говоришь, что не все они одинаковы, но я не могу понять тебя.

– Этот самец безопасен. Он всю жизнь провел в заточении. С нами воевали только самки. Я хочу, чтобы он жил.

Хмурясь, Херилак качнул головой.

– Да будет так, как ты сказал, Я и близко не подойду к этой твари.

– А остальные?

– Пусть каждый скажет сам или уходит. Пусть остров, где обитает мараг, станет запретным для тану – так будет лучше. Покажи нам этот остров, чтобы все тану поклялись не ступать на него. И тану, и их дети.

Все мы обязаны тебе жизнью и должны выполнить твое желание. Пусть мараг живет.

Трубя, из леса вышел первый мастодонт. Саммады шли на остров.

Глава восемнадцатая

Армун услышала мастодонтов и радостно прижала дочку к груди. Вскоре из лесу показались охотники. Впереди шла женщина, хорошо знакомая Армун.

– Меррис! – закричала она.

Женщина услышала ее и, приветливо помахав рукой, поспешила навстречу.

– Армун! Это ты. Ты жива. У тебя семья.

Ты была совсем девчонкой, а сейчас ты мать.

Смотри-ка, какая красивая девочка. Дай подержать-то.

– Ее зовут Исель, – радостно сказала Армун, передавая малышку Меррис. А брат ее уже подрос. Ты видела его – он вас встречал.

– У нее твои глаза. – Меррис обернулась – из-за полога шатра застенчиво выглянула Даррас. – Еще одна дочка?

– Это наша приемная дочь. – Даррас нерешительно приблизилась к незнакомой женщине. – Это Меррис, мы с ней знакомы с самого моего детства. Я была тогда еще меньше тебя, Даррас.

Улыбнувшись, Меррис погладила девочку по голове и ощутила, как дрожит под рукой ее тело. Повернувшись, Даррас бросилась к мастодонту, который задумчиво жевал листья.

– Она осталась одна. Мы нашли ее, – сказала Армун. – Ее и мастодонта. Всех остальных перебили мургу. С тех пор девочка с нами. До сих пор она просыпается по ночам от кошмаров.

– Бедняжка, – вздохнула Меррис, передавая Исель матери. – А чей это был саммад?

– Сорли, саммад Сорли.

Охнув, Меррис прижала к груди кулаки.

– Значит, она мертва, значит, и вторая моя дочь погибла! Они с охотником ушли вместе с саммадом Сорли. Моя Милдо погибла, как и ее сестра!

Армун оцепенела от неожиданности, так прижав к себе Исель, что та закричала. Придя в себя, она успокоила малышку и проговорила дрожащим голосом:

– Когда мы нашли Даррас, она ничего не говорила, только плакала. Она же видела, как они гибли... Потом она заговорила, и я узнала, как она оказалась в лесу.

Назвала мне свое имя – Даррас. И имя своей матери.

Ее звали Милде.

Обе женщины взволнованно посмотрели друг на друга, Первой сумела заговорить Меррис:

– Значит... она моя внучка?

– Это она. Надо поговорить с ней. Она никогда не называла мне имени своего отца, но она должна его знать.

Сначала Даррас не поняла, что произошло. Но когда ей растолковали, кто эта женщина, и она наконец поняла это – слезы градом хлынули из глаз, и она зарыдала, припав к бабушке.

– Ты будешь жить со мной, – сказала Меррис. – Если захочешь, конечно, и если Армун не будет возражать.

– Эта девочка – дочь твоей дочери. И теперь она твоя. Поставь свой шатер рядом с моим, чтобы мы всегда были вместе.

Меррис засмеялась сквозь слезы, ее примеру последовала Армун, и даже Даррас сумела улыбнуться.

Эти дни были самыми счастливыми в жизни Арму", Мургу оставили их в покое. О них можно было 'е думать, даже позабыть. Приход саммада полностью изменил жизнь на острове. Под деревьями выросли шатры, заклубился дым над многочисленными очагами, Между ними визжа бегали дети, с поляны им вторили мастодонты. Все были сыты, в коптильнях полно мяса.

Возле стоянки повалили огромное дерево с плотной древесиной, обрубили на нем ветви, притащили бревно на берег и под руководством Херилака выжгли сердцевину ствола. Теперь у тану будет лодка, чтобы плавать по болоту и охотиться на птиц. Глядя на взрослых, Арпхвит и мальчишки саммада решили сделать себе челнок поменьше, Не обошлось без ожогов и слез, но работа спорилась.