Возвращение в Эдем - Страница 54

На улице толпились фарги, несли какие-то свертки.

Две иилане', разговаривая, шли следом. Проходя мимо них, Вейнте' уловила обрывки разговора и захотела послушать еще. Но сначала нужно поесть. Рот наполнился слюной при мысли о прохладном мясном желе.

Она глотнула.

Навстречу шла группа фарги. Вейнте' остановилась, загородив им дорогу. Они тоже замерли, недоуменно глядя на нее.

– Среди вас есть иилане'? Которая говорит-понимает?

Они расступились и дружно уставились на фарги покрупнее, шедшую сзади. Та как будто кое-что соображала.

– Пища, пища где – понимаешь?

– Пищу едят. Хорошо пища.

Все они были упитанными, должно быть, ели досыта, но теперь – ее черед.

– Мы едим. Вы идете. Мы едим.

– Пища, пища, – заволновались фарги.

Пусть они недавно поели, неважно. Мысль о еде взбудоражила их.

– Пища, – проговорила та фарги, которая была немного иилане', сопровождая слова жестом, означавшим движение.

Они пошли по улице, Вейнте' последовала за ними.

Под древесными арками, мимо охраняемого ханане, на берег реки. Там было суетливо и шумно, серебрилась рыба, стояли баки с мясом. Фарги устремились к рыбе – другой еды они не успели узнать за свою короткую жизнь, – где толпились такие же, как они.

Емкости с мясом окружали иилане'; они разговаривали, и умные речи были непостижимы для новоприбывших.

Вейнте' подошла к мясным чанам, и каждое ее движение говорило о силе и способностях, Иилане', не имеющие ранга, расступились, пропуская ее к еде.

Одна из них посмотрела на Вейнте', поприветствовала ее и пожелала приятного аппетита. Набив рот, Вейнте' могла ответить лишь жестами благодарности и признательности.

– Что это за город? – спросила она, потянувшись за очередной порцией мяса, говоря как равная с равной.

– Это Йибейск. Эйстаа его, облеченная великой властью, зовется Саагакель.

– Йибейск и Саагакель знают во всем Энтобане.

– Ты иилане' мудрости. А как зовется твой город?

– Я странствую и знаю множество городов.

Вейнте' впилась в мясо, чтобы избежать дальнейших подробностей. Но жестов силы и власти укрыть не могла, и ее собеседница заметила это. И когда заговорила вновь, то уже обратилась как нижайшая к высшей.

– Город приветствует гостью.

– Хорошо сказала. Я хочу видеть амбесид и эйстаа, восседающую на нем,

– Закончим еду – и я с радостью провожу тебя.

Позволительно ли узнать имя почетной гостьи?

– Вейнте'. А твое?

– Опсотеси.

Было жарко, и они пошли по улицам под деревьями, стараясь держаться в тени. Отойдя от реки, они повернули к амбесиду. К этому времени полуденная жара спала, и амбесид был полон суеты.

– Восхитительно, – проговорила Вейнте' с жестом великого одобрения. Опсотеси выгнулась от удовольствия.

Амбесид был открытой поляной, окруженной деревьями. Через амбесид петляя бежал чистый ручей.

Там и сям над ним возносились арки мостиков, украшенные блестящей проволокой и яркими самоцветами.

Вейнте' и ее новая спутница остановились с той стороны амбесида, где толпились иилане'. Одни нагибались к воде, чтобы напиться, другие умывались. А по ту сторону ручья зеленела непримятая трава. Кое-где небольшими группками стояли беседующие иилане', а самая большая окружила эйстаа, восседавшую на почетном месте.

– Каков амбесид, такова и эйстаа, – заметила Вейнте'. – Это зрелище лишь укрепляет во мне уважение к ней.

– Дважды я говорила с ней, – сказала Опсотеси с гордостью. – Я искусна в речи и исполняю разные поручения.

– Ценю таланты. Расскажи, какие поручения эйстаа ты исполняла?

– О, очень важные. Я стояла на пристани, когда сюда явился урукето с высокими на борту. Их имена я передала великой Саагакель.

– Высокие иилане', великая эйстаа, – повторяла Вейнте'. Ей стало скучно. Говорила Опсотеси складно, но только говорила – ей никогда не подняться высоко.

Но все-таки она хорошо знала свой город. – О чем еще ты говорила эйстаа?

– Темное дело. – Тело ее шевельнулось от недоброго воспоминания. – В город пришла незнакомка.

Мне было велено принести вести о ней...

Тут она осеклась и жестом выразила сомнение.

– Опсотеси, ты обращаешься ко мне с темным вопросом, – строго сказала Вейнте'. – Почему?

– Извинения! Сомнения из-за глупости. Ты тоже незнакомка, но ты не можешь быть такой же. Она была...

Тут Опсотеси снова умолкла, уже от страха. Сделав дружеский жест, Вейнте' выразила любопытство. Ояа уже кое о чем догадывалась. Опсотеси все еще не могла заговорить, и Вейнте' подбодрила ее:

– Я знаю о них, об отверженных. И презираю их.

Я не из их числа. Итак, говори – ты должна доложить о Дочери Жизни?

– Так. Извинения за страх. Ты, Вейнте', выше меня, первая во всем. Я говорила об этом...

Вейнте' успокоила ее и похвалила умение говорить.

Она уже решила, что делать.

– Я пришла издалека, подруга Опсотеси, и устала.

Но не настолько, чтобы пренебречь долгом и не выразить эйстаа своей благодарности за те удовольствия, которыми меня одарил ваш город.

Опсотеси разинула рот, словно фарги.

– И ты сделаешь это? Станешь говорить без ее приказа?

– Она будет говорить со мной, если захочет. Я просто дам знать о своем присутствии.

Вейнте' гордо выпрямилась, полнота знания светилась в ее глазах. Опсотеси простилась с ней, как нижайшая с высочайшей. Вейнте' ответила ей неприметным движением и направилась к эйстаа. Иилане' умолкали и расступались перед ней. Дойдя до сверкающего мостика, она громко похвалила его и пошла дальше. Те, кто стоял вокруг эйстаа, заметили ее, но даже не пошевелились, чтобы пропустить ее: все были горды своим положением и не хотели ронять достоинство. Вейнте' не стала возмущаться, а просто опустилась на хвост и развела руки в знак почтительного внимания.